Ну очень резонансная модель

Бывшая подруга депутата Сергея Жигарева Ольга Синтюрёва дала эксклюзивное интервью News.ru. Она впервые подробно рассказала о том, как познакомилась с Жигаревым, как развивались их отношения и почему он решил обвинить её в воровстве.

— Ольга Синтюрева, расскажите, как вы познакомились с Сергеем Жигаревым.

— Мы познакомились с Жигаревым в Манеже, на Неделе моды. У нас завязалась ненавязчивая беседа, он проявил ко мне галантность и внимание. И через четыре дня я улетела в Вену, а он сделал шаг навстречу мне. Прилетел ко мне сделать подарок. И, собственно, с того момента мы были вместе.

— То есть у вас была взаимная любовь?

— Да, у нас действительно был взаимный интерес, несмотря на возраст. Кто-то пытается меня обвинить. Но у моих родителей, например, разница в возрасте 20 лет. У нас были такие отношения, ни я, ни он не скрывали их от своих родных, близких и друзей. Он брал меня с собой в командировки, мы много общались, жили вместе. Поэтому то, что произошло потом, это, конечно, психологически неприятно.

— Можно ли это было назвать взаимовыгодными отношениями? Он поддерживал вас материально?

— Вы знаете, невозможно понять прямо с первого дня, любовь это или нет. Он ухаживал, был по-настоящему красивым, привлекал моё внимание. Но то, что потом наши отношения имели коммерческий или материальный характер с моей стороны, то нет, я бы не хотела это называть так, потому что было очень много поступков и с моей, и с его стороны, которые были неподкупны.

— Кто был инициатором разрыва отношений?

— Вы знаете, не хотелось бы очернять это интервью, но отношения были агрессивные, и я в какой-то момент уже просто устала от его насилия, от того, что он меня бил. Его ревность началась в феврале, в отношении моих друзей-парней. И вот эта его слепая ревность, видимо, привела к тому, что происходит сегодня и уже длится на протяжении трёх месяцев.

— Он вас бил, а вы не пытались, например, писать заявления в правоохранительные органы?

— Писала, но человек всегда находил способ, чтобы я забрала эти заявления по собственному желанию, насмехаясь над тем, что я пытаюсь таким способом управиться с депутатом Государственной думы. Он самостоятельно решал этот вопрос. А мы мирились, потому что я не такой человек. Все эти заявления были написаны под давлением друзей и родных, чтобы зафиксировать факт.

— Вы могли себе представить, что ваша романтическая история выльется в такое?

— Нет, не могла. Главное, что она теперь будет представлена всем вот в таком виде. И ради чего и кого это?

— То есть вы не хотели выносить эту историю на публику?

— Именно. Те, кто знают эту историю, они её знают. Это мои родные и близкие. Я никогда не выставляла напоказ свою личную жизнь и никогда не пыталась ей хвастаться или хвалиться. Придать огласке — это всё была инициатива Жигарева.

— На той самой записи из холла отеля Marriott действительно вы? Вы были в тот вечер там с неким Ибрагимом Дудаевым?

— Вы знаете, так как этот вопрос имеет непосредственное отношение к уголовному делу, я буду отвечать на него только на суде.

— Некоторые СМИ опубликовали информацию, что ваш отец якобы состоял на учёте в ПНД, и говорят о том, что это заболевание является наследственным. Так ли это?

— По поводу публикаций, которые вылились за этот месяц в СМИ. Вы прекрасно  знаете, что такое чёрный пиар, как это работает и сколько за это нужно заплатить — этим активно занимается этот человек (Жигарев. — News.ru). Что касается моего отца и его психического заболевания, то это неправда. А главное, насколько низко нужно пасть, чтобы распространять такую информацию и говорить так о моём отце. Потому, что мой отец умер, его убили, когда мне был один год, в 1995-м. И на сегодняшний момент приплетать людей, которых уже нет, ладно обо мне, но говорить о тех, кого нет в живых... Есть ведь какие-то элементарно святые вещи. На мой взгляд и на взгляд многих людей, так просто нельзя. Я сейчас не призываю ни к какой религиозности. Но то, что касается моего отца и его заболеваний, — это абсолютная неправда. Человек был убит.

А что касается признания меня психически нездоровой — может быть, Жан (адвокат Синтюрёвой. — News.ru) ответит на этот вопрос.

Адвокат: Вы знаете, психиатрическая экспертиза проводится в тех случаях, когда имеются сведения о том, что лицо, обвиняемое или потерпевшее, получило черепно-мозговую травму. И вот как раз-таки в нашем случае вы знаете, что Синтюрева Ольга через некоторое время после задержания была госпитализирована. Она 10 дней провела в стационаре клиники как раз с закрытой черепно-мозговой травмой — с сотрясением мозга.

И поскольку мы представили сведения из медучреждения в следственные органы, то именно следователем по-нашему ходатайству было принято решение о назначении психиатрической экспертизы, поскольку это требование закона. Ни о каких намерениях добиваться этого разными путями, как это пытаются представить в СМИ, речи не идёт. Даже если бы не было нашего ходатайства, рано или поздно экспертизу пришлось бы назначить, поскольку, как я уже говорил, это требование закона.

— Какова ваша линия защиты?

Адвокат: Знаете, о линии защиты пока говорить преждевременно, поскольку следствие по делу сейчас в самом разгаре. Да и карты не хочется раскрывать. Я думаю, что всё, что нужно будет сделать в защиту Синтюрёвой нами как адвокатами, будет сделано на более поздних стадиях производства, а именно в суде. Сейчас идёт расследование, Синтюрёва находится под подпиской о невыезде. Недавно была проведена психиатрическая экспертиза в её отношении, пока тишина.

— Как вы считаете, может ли Жигарев как-либо повлиять на правоохранительные органы? Есть ли давление с его стороны?

Адвокат: Вы знаете, это достаточно абстрактный вопрос. Может ли он? Нам неизвестно, но то, что по данному делу происходили достаточно нетипичные для нашей правоохранительной системы вещи — это факт. Действительно, в день, когда было принято решение о ходатайствовании о заключении Синтюрёвой под стражу, дело каким-то образом из следственного управления МВД по ЦАО перекочевало в следственный отдел по району Арбат. Следствие по Арбату пришло в суд с прошением о заключении Синтюрёвой под стражу, суд им отказал. В этот день у нас была информация, что это делается не просто так. У нас была информация, что в суде по Пресненскому району было заключено негласное соглашение о заключении Синтюрёвой под стражу. Хорошо, что это не сбылось. К счастью, опасения не оправдались и суд избрал мерой пресечения домашний арест. С этим решением мы были не согласны. Синтюрёва не оказывает воздействия на участников судопроизводства, она не собиралась бежать. И никаких ограничений она не нарушала. Поэтому суд не мог просто так изменить меру пресечения с подписки о невыезде. И Московский городской суд согласился с нашими доводами и в конце августа освободил её из-под домашнего ареста.

— В деле фигурирует некий Ибрагим Дудаев. Известно ли вам, защищает он Ольгу или даёт показания против неё?

Адвокат: Даёт ли он показания — мне неизвестно. Я читал в СМИ о том, что он изобличает Ольгу и даёт в её отношении изобличающие показания. Но вы знаете, если это правда, то между Ольгой и Ибрагимом Дудаевым была бы проведена очная ставка. Поскольку в таких случаях, когда показания двух обвиняемых разнятся, их привлекают для участия в очной ставке и устраняют противоречия. Но встречи до сих пор не было.

— В СМИ также ходит информация, что готовится уголовное дело о покушении на убийство Сергея Жигарева, так ли это?

Адвокат: Да, действительно, я читал такого рода публикации. Опять же, что я могу сказать? Никаких следственных действий, процессуальных документов о том, что заведено дело о покушении на убийство, я не видел. Тишина, нас никуда по этому поводу не приглашали, и если бы было возбуждено уголовное дело по такой статье, нас бы обязательно известили.

— То есть по факту это можно считать уткой, как и то, что вы хотите признать Ольгу невменяемой?

Адвокат: Абсолютно.

— Ольга, как вы сейчас себя чувствуете? Каково ваше состояние?

— Да, по-женски — это невероятно. Но стадия психологического дисбаланса, наверное, прошла, она была в первый месяц. На сегодняшний момент мы занимаемся активной подготовкой к суду, который должен быть, и я настроена решительно и уверена в своей невиновности и в том, что у нас достаточно доказательств, чтобы убедить в этом суд. Я в этом уверена, и на сегодняшний момент это даёт мне силу.